«Я всю жизнь прожил русским человеком…»

Сегодня гость проекта «Окно в Россию» - князь Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский - человек четких правил, имеющий свою точку зрения на все, что происходит вокруг него, всю жизнь идущий к намеченным целям и добивающийся их…

- 1 августа в России впервые отметили День памяти российских воинов, погибших в Первой мировой войне. Вы вместе с князем Александром Александровичем Трубецким из Франции выступили с инициативой установить в Москве памятник павшим в Первой мировой войне. Эту идею подхватили, сейчас проходит творческий конкурс на лучший проект будущего памятника, наши соотечественники в разных странах собирают деньги на его установку. Скажите, как к Вам пришла эта идея?

- Она очень легко может прийти к человеку, проживавшему, скажем, во Франции. Там в каждой деревне, не говоря о городе, есть памятник героям, павшим в Первой мировой войне. И там каждый год бывают памятные мероприятия в честь этого события. Корме того, во Франции есть 4 памятника (!) солдатам, павшим в Русском экспедиционном корпусе. Представьте себе, 4 там, а в России - вообще ни одного! Так что визит президента Путина, который участвовал в открытии одного из этих памятников, еще раз показал нам, что есть тут какой-то абсолютный дисбаланс. И за обедом у посла России Александра Орлова в его резиденции в Париже мы получили его благословение и решились написать прямо президенту. Обычно, когда вы пишете президенту, шансы, что письмо попадет ему в руки, меньше половины одного процента, и я знаю это по своему личному опыту. К счастью, был человек, который знаком с президентом, и который ему это письмо передал. Через две недели после этого, что беспрецедентно, было направлено письмо министру культуры с просьбой заняться этим делом. Но им не занимались 5 месяцев. Я приходил в Министерство культуры, и там говорили: "Мы такого письма не получали". В конце концов, я приехал и показал им письмо, которое у меня было в компьютере - копию. И тут уж Министерству культуры нельзя было отказать. Кроме того, я написал письмо председателю Государственной Думы Сергею Нарышкину, и вручил его ему лично.

И тут дело пошло, поскольку Нарышкин также является председателем Российского исторического общества. Он раскачал все это. И из этой нашей идеи с князем Трубецким вылилась лавина. Меня включили в правительственную комиссию, где мы заседали в первый раз в Москве. Пришло 36 письменных предложений о праздновании Дня памяти российских воинов, погибших в Первую мировую, плюс еще 4 были предложены на самом заседании: это и фильмы, и книги и так далее. Совершенная лавина! У нас с князем Трубецким было настоящее ликование, что будет не только мемориал и много еще чего, но и восстановится история России.

В Первой мировой войне пострадали больше десяти миллионов людей! Два миллиона с четвертью солдат и офицеров были убиты, три миллиона с половиной ранены. Пленных солдат и офицеров еще несколько миллионов, местных жителей, которых было убито миллион. Это уже огромный слой одиннадцати миллионов людей, которые пострадали. И пострадали так бессмысленно! О них совершенно забыли…

- Сейчас проходит конкурс проектов памятника павшим в Первой мировой войне. У Вас есть среди проектов свои фавориты?

- Я в свое время просил правительственную комиссию, чтобы был создан оргкомитет, который бы определил основы того, что надо предложить на конкурс. Меня, к сожалению, не послушали, и в результате, когда я сейчас посмотрел в Интернете 10 предложений, то сразу увидел, что они чрезвычайно разные и подтверждают то, что не было какого-то решения, что ожидается от этого мемориала.

А ответ - в самом слове. Мемориал - это от слова "memoria" - на латыни это "память". Значит, нам нужен мемориал, который соответствовал бы трем важным факторам: память и имена тех павших, барельеф, который отражает эти сражения, имена или скульптуры выдающихся российских генералов и Николая II, и как-то завершаться он должен наверху Георгием Победоносцем. Вот как мне видится это.

- Никита Дмитриевич, скажите, как Вы из Лондона смотрите на то, что происходит в России сегодня?

- Мне очень трудно судить об этом, потому что я бываю в России 3 или 4 раза в год по общественным делам на заседаниях. То есть я приезжаю в гостиницу, провожу дни в заседаниях, вижу государственных служащих и общественных деятелей. И уезжаю. Так что у меня контактов нет, и я могу только судить по тем коротким общениям, которые я иногда имею, с людьми, которые участвуют в общественных мероприятиях. И тут я вижу, что в стране есть национальная идея, есть желание Путина создать благосостоятельную страну. Что это значит? Россия сейчас чрезвычайно бедная по доходу жителей. И притом исключительно богатая среди тысячи человек. Это обычно приводит к социальным конфликтам в свободных странах. Политически, как я давно уже писал, России бессмысленно вести переговоры с Соединенными Штатами, потому что Соединенные Штаты - неуправляемая страна. Президент хочет одно, а обе палаты ему не разрешают ничего делать. России необходимо сближение с Европой, которое, может быть, трудно осуществить, но оно, в конечном итоге, необходимо и для Европы, и для России экономически. 

- А теперь давайте поговорим о Вас, Никита Дмитриевич. Вы человек колоссальнейшей судьбы. И если мы начнем с детства и завершим сегодняшним днем, то нам не хватит и нескольких дней бесед. Я много читала о Вас и решила остановиться на некоторых моментах Вашей жизни. Вы сильный человек, достигли очень многого в жизни. И достигали любой цели, которую себе ставили. Откуда в Вас эта целеустремленность? 

- Это получилось из-за того, что мне пришлось выработать волю. Как я к этому пришел? Когда я вышел из тюрьмы (Н.Д. попал в болгарскую тюрьму в 11-летнем возрасте, когда его семья хотела пересечь греческую границу, и провел в заключении год – прим.ред.), врач мне сказал, что если я серьезно не займусь спортом, то останусь рахитичным. Это меня настолько испугало, что я начал усердно заниматься плаванием, а зимой играл в хоккей. И меня так завело это, что я, прочтя книгу Дейла Карнеги «Как успевать жить и работать», понял, что нужно делать на десять, двадцать процентов больше, чем другие, чтобы преуспеть. И потому я плавал на тренировках больше, чем другие. Я тренировался по воскресеньям и добился cвоей волей того, что стал чемпионом Болгарии в плавании на 100 и 200 метров брасом. Меня еще подогревала идея, что все это позволит мне уплыть из Болгарии, потому что мы плавали на тренировках по четыре часа в день в Черном море, и, к счастью, одному из моих друзей удалось уплыть таким образом. Так что, выработав волю, можно достичь многого. А в учебе мне дал хороший совет Исайя Берлин, наш соотечественник из Риги, который сам был выдающийся профессор в Оксфорде. Мне посчастливилось с ним познакомиться, и он мне сказал, что в университете человек находится в постоянном соблазне, поскольку есть сверстники, которые ходят на вечеринки, делают то-сё… Но если ты хочешь преуспеть, нужно спрятаться и учиться, учиться и учиться, чтобы добиться чего-то. Что я и делал.

- Учеба принесла плоды и позволила Вам работать в самых разных направлениях. Сначала Вы были геологом, потом работали в банках Америки. Позже были связаны с крупнейшей в мире компанией по добыче алмазов и занимались куплей-продажей алмазов. А где Вы себя чувствовали лучше всего, какой из всех видов деятельности был для Вас самым приятным и любимым?

- Геолог… Эту профессию нужно любить, а я уже с 12-ти лет знал, что буду геологом. Процесс разведки и нахождения нефти – увлекательнейший процесс - вы в своей разведке находите нефть, указываете, что нужно потом добывать, где бурить. А, как вы знаете, каждая дырка на два километра обходится в среднем в несколько миллионов долларов. Так что на вашем суждении лежит большая ответственность. И уверяю вас, что одно из самых больших удовольствий в жизни геолога, это когда вы пробурили скважину, и нефть практически выбило на вышку!

Потом я переключился, и психологически начал получать большое удовольствие, когда работал в банке, причем до такой степени, что я бы работал там просто бесплатно, для удовольствия. Вы одалживаете деньги государству, как я одалживал тогда Советскому Союзу, и у вас появляется ощущение, что вы приносите развитие какой-нибудь стране, и что вы более влиятелен, чем министр финансов вашей страны, потому что вы делаете больше, чем делает политика.

- Никита Дмитриевич, Вы потрясающе увлекающийся человек! Думаю, что вот это Ваше умение увлекаться и послужило тому, что когда-то давно Вы начали собирать уникальную коллекцию работ русских художников зарубежья для театра. А почему Вас заинтересовало именно это направление? 

- Здесь две составляющих. В Болгарии, где я жил, я, как ни странно, никогда не бывал на выставках картин, так что до 19-летнего возраста картин практически не видел и вообще ничего не понимал в искусстве. А в январе 54-го года внучка последнего русского посла в Лондоне отвела меня на выставку дягилевских художников. И меня, тогда непонимающему ничего в искусстве, настолько это поразило, что я дал себе задание: создать подобное собрание. Но у моей супруги-француженки особой тяги к русским передвижникам не было. Первая картина, которую я купил – Владимира Сверчкова, чудная, кстати, картина, жену совсем не удивила, потому что в Барбизоне было восемьдесят художников, которые так же хорошо писали, если не лучше. Но зато мы оба любили оперу и балет, и динамика театральной живописи и стала тем компромиссом, который нам обоим подошел. А так как денег у меня не было, то нам нужно было коллективно решать наши желания в общем согласии. И тут мне повезло, что Нина совершенно и полностью согласилась с мои выбором, и, таким образом, мы начали половину нашего заработка вкладывать в живопись.

- Насколько я понимаю, коллекция такого рода, которую удалось собрать Вам, единственная в мире, да?

- Так говорят эксперты. Создать ее сейчас уже невозможно, потому что все разошлось, и именно поэтому мне так хотелось, чтобы она осталась целой. И когда президент Путин согласился ее приобрести для России, я привез ее туда.

Я не оставил себе ничего, мое желание было – всю тысячу с чем-то работ передать России. Но моя бывшая супруга Нина, у которой висят около двухсот работ на стенах нашей бывшей лондонской квартиры, где она продолжает жить, с большим скептицизмом отнеслась к этой продаже в Россию. Ей абсолютно не хотелось этого делать. Все основные экспонаты находились у нас на складе и использовались для передвижных выставок. У нас было письменное соглашение с Ниной, что если нам кто-нибудь предложит ту сумму, в которую оценили бы коллекцию в Сотбис или Кристи, то ни я, ни она не могли бы противиться этой продаже. Потому она и состоялась юридически.

- А где она сейчас находится и выставляется ли?

- Она сейчас в транзитном состоянии в филиале театрального музея в Петербурге, где ее можно посетить, и где работы висят на движущихся стенках. Но в отличие от того, что вписано в контракте, что они должны храниться при определенной температуре, влаге и свете, - это театральным музеем не выполняется. Да им это особенно и не нужно, поскольку работы принадлежат не музею, а Константиновскому фонду, который ждет, чтобы выстроили зал около Константиновского дворца, где они и разместятся. И реалии таковы, что за ними не ухаживают так, как прописано в контракте продажи. В этом Нина была совершенно права своим скептицизмом.

И это не единственный случай. У меня была договоренность с правительством Москвы о нашем Доме-музее в Филевском парке. Приходит новое начальство и говорит, что все договоренности с администрацией Лужкова юридически необоснованы. Вот такие дела.

- А картина, которую Вы подарили музею Марины Цветаевой?

- Меня уверяли, что картина будет висеть в одном из залов. А недавно знакомый там был. Служащие вообще не знали о существовании этой картины. Так что все это очень относительно. Но это одно из подтверждений, которые вы увидите в моей книге. Я всегда противился дарить вещи музеям, потому что исторически происходит так: когда вы дарите что-то, об этом быстро забывают, а когда продаете, то появляется совсем другое отношение к произведениям искусства. Речь идет о книге "Эпоха. Судьба. Коллекция", презентация которой три года назад состоялась в Москве.

- Никита Дмитриевич, а у вас есть в жизни преданный и любимый друг?

- Да, к счастью, у меня есть и лучший друг - мужчина, и любимый друг - супруга. Моя супруга не только спутница, но и ближайший друг. И мне страшно повезло в жизни, что я нашел человека, с которым в полной гармонии доживаю свою жизнь очень счастливым человеком. Редко бывает такое в жизни, но мне повезло.

- Вам довелось в своей жизни побывать, наверное, в десятках стран мира. А есть ли у Вас любимое место на нашей планете?

- Об этом я могу говорить только во множественном числе. Любимое место для ежедневия - это Лондон и Англия, где я себя чувствую свободным. Что это значит? Любое нарушение правительства против вас можно обжаловать и выиграть в суде, и это очень легко сделать, поскольку страна платит адвокатам, если у вас нет достаточно средств, чтобы судить его же - правительство! И климат здесь мягкий, никогда не бывает слишком холодно, никогда не бывает слишком тепло, так что для жизни Лондон является припеваючим местом.

Мы любим гулять по горам и, конечно, Непал и Тибет являются изумительными местами. Но так как это очень далеко, в последние годы мы гуляем по Швейцарии, где очень красиво. В Непале, когда вы смотрите на горы, стоя около них, то понимаете, почему их считают богами. Они настолько внушительны, настолько гигантны. А в Швейцарии они более человечные, если можно так выразиться, и там я провожу много времени. Потом я люблю юг Италии - из-за теплой морской воды, из-за приятной пищи, из-за приятности людей. Извините, что я так долго вам отвечаю на этот вопрос, но мне очень трудно было определить одно место.

- А какое место в этом списке занимает Россия?

- Там все хорошо, когда я бываю в России, я чувствую себя частью этой страны. Но это просто интеллектуальное, эмоциональное чувство, а не иное.

- А свою жизнь Вы прожили русским человеком или…

- Только русским человеком. Я всю жизнь прожил русским человеком, и мое имя напоминает другим, что я русский человек.

Другие статьи по теме

Позиция

ФОТОГАЛЕРЕЯ

ВИДЕО

Документы фонда

Устав Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом

Положение о порядке предоставления Фондом поддержки и защиты прав соотечественников пожертвований (грантов и субсидий)

Изменения в Положение о Ревизионной комиссии

Состав Экспертно-правового совета Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом

Положение об Экспертно-правовом совете Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом

Положение о Ревизионной комиссии