Русские «неграждане» ими и останутся. Из принципа

Двести двадцать восемь тысяч русскоговорящих жителей Латвии не имеют паспортов этого государства, и многие не намерены ими обзаводиться. Статус "неграждан" их обижает, экзамен на знание латышского языка они считают слишком трудным, официальную версию о периоде "советской оккупации" признавать не хотят. В разговоре с РИА Новости педагог, общественный деятель и музыкант рассказали о том, почему они уже тридцать лет «неграждане». 

Обида на государство

«Лично я принадлежу к числу так называемых принципиальных неграждан», — говорит руководитель образовательного центра "Эксперимент" в Риге Бронислав Зельцерман.

Движение за выход из СССР, набравшее в республике силу в конце 1980-х, поддержали многие представители русскоязычной интеллигенции. Они надеялись, что независимость даст свободу убеждений, творчества и перемещений. "Именно это будущие "отцы независимости" из Народного фронта Латвии и обещали — что мы, живущие здесь представители разных национальностей, будем свободны и равноправны в нашем общем доме. Мол, мы строим демократическое государство, все получат гражданство, смогут свободно пользоваться родным языком. Мы обещаниям поверили», — вспоминает Зельцерман.

Кроме того, многим русскоязычным латвийцам тогда казалось, что небольшую страну привести к процветанию легче, чем огромную державу. Поэтому за отделение от Советского Союза голосовали не только латыши, но и часть русскоязычного населения.

И вот свершилось — Латвия обрела независимость. Однако деятели из бывшего Народного фронта, оказавшись у власти, резко сменили пластинку. Треть населения разом превратили в "неграждан", а русский язык стали последовательно вытеснять из официальной сферы, делового общения, образования.

«Мне отказали в гражданстве, потому что я родился за пределами Латвии. Хотя я многие годы трудился на благо латвийской образовательной системы, внедрял передовые педагогические программы. И все равно меня фактически превратили в человека второго сорта, — возмущается Зельцерман.

И даже когда появилась возможность получить гражданство, сдав натурализационные экзамены, он ею не воспользовался. Объясняет так: «Сдавать экзамены для получения того, что и так обещали, — это неуважение к самому себе». И он по сей день «негражданин». Впрочем, супруга и сын Бронислава получили паспорта.

Не подходит под требования

«Как сейчас помню — в 1989-м проходил «Форум народов Латвии». Одно выступление прозвучало диссонансом: активист Барановский из Краславы заявил, что при нацистах в Латвии жилось лучше, чем при коммунистах. Зал взорвался аплодисментами, а я испытал сильное беспокойство", — рассказывает политик, общественный деятель Евгений Дробот.

Не прошло и двух лет, как дурные предчувствия оправдались: был принят закон о гражданстве. Потомкам тех, кто жил в Латвии до начала советского периода в 1940 году, паспорта выдавали автоматически. Дробот родился в 1946-м в Ленинградской области, но уже в 1947 году его родителей отправили в Латвию — восстанавливать разрушенное войной народное хозяйство. Там он вырос, получил образование, трудился инженером на ныне уже не существующем заводе химического волокна в Даугавпилсе. Но это не аргумент для признания его гражданином Латвии.

Даже во второй половине 1990-х, когда в стране действовали так называемые окна натурализации, гражданство Дроботу все равно не светило как бывшему члену КПСС, не вышедшему из рядов Компартии до 15 января 1991 года.

Еще один неприятный фактор: на экзамене по истории Латвии нужно рассказывать о "советской оккупации". "Далеко не каждый готов признать себя оккупантом или потомком оккупантов. Опять же, весьма сложен языковой экзамен, не всякому старику под силу", — отмечает Дробот. В итоге даже его собственные дети не оформляют гражданство — им обидно за отца.

«Дадут гражданство без всяких условий — возьму»

Практически всю жизнь прожил в Латвии и музыкант Андрей Яхимович. В 1980-х здесь были популярны его группы "Поезд ушел" и "Цемент". "В СССР нашему брату, рок-музыканту, жилось не слишком-то легко — за нами присматривали органы как за неблагонадежными, мы исполняли «идеологически неправильную» музыку. Я искренне верил, что восстановленная Латвийская Республика станет свободной страной, общим домом для всех», — вспоминает Яхимович.

Но вышло иначе — родившийся в Ленинграде музыкант оказался среди тех, кому гражданство не предоставили. "Вообще, введенный в Латвии и Эстонии статус негражданина не имеет аналогов в других странах. Меня это просто потрясло. Я интересовался у друзей и коллег-латышей — как же так? Они недоуменно разводили руками и говорили: мол, чушь какая-то, обязательно все должно наладиться!» — продолжает рокер.

В 1990-х он так и не натурализовался. В то непростое время ему было не до бумажной волокиты — думал о выживании, о том, как прокормить семью. "Банально не хватало времени на то, чтобы засесть за учебники и подготовиться к экзаменам: пахал на сцене с разными группами, вкалывал на телевидении. Потом, когда лихие времена миновали, я задумался: а стоит ли сдавать на гражданство? Пришел к выводу, что нет», — говорит Яхимович.

В этом он не одинок. Сегодня многие "неграждане" не торопятся с натурализацией. Одни — из самолюбия. Другие — из экономических соображений, ведь в Россию — а у большинства там родственники, друзья, разного рода дела — можно ездить без виз. Сейчас число "беспаспортных" жителей Латвии уменьшается скорее в силу естественных причин, чем из-за желания получить гражданство — люди просто умирают.

"Другое дело, если бы сейчас мне предложили гражданство страны, где я прожил всю жизнь и на благо которой трудился все эти годы, — без всяких условий, без необходимости сдавать какие-то экзамены… Тогда я, конечно, взял бы», — заключает Яхимович.