9-11 июня в Ялте в рамках VI Международного фестиваля «Великое русское слово» состоялась Международная научно-практическая конференция «Русский язык в поликультурном мире», которую традиционно проводит Украинская ассоциация преподавателей русского языка и литературы (УАПРЯЛ). Перелагаем вашему вниманию статью президента УАПРЯЛ Людмилы Алексеевны Кудрявцевой об особенностях языковой идентичности на Украине. В контексте процедуры принятия Верховной Радой законопроекта «Об основах государственной языковой политики» данный материал приобретает особую актуальность.
Язык не только говор, речь: язык есть образ всего внутреннего человека: его ума, того, что называют сердцем, он выразитель воспитания, всех сил умственных и нравственных. Да, язык есть весь человек в глубоком, до самого дна его природы, смысле.
И. А. Гончаров
Известно, что государственная языковая политика определяется в первую очередь существованием реальных языковых групп. Этот принцип положен и в основу Европейской Хартии региональных языков или языков меньшинств[1]: чем больше та или иная языковая группа, тем большую степень поддержки его функционирования обеспечивает государство. В связи с этим особое значение в многонациональном государстве, каковым является Украина, получает вопрос языковой самоидентификации его граждан, которая при этом может не совпадать с этнической и культурной идентичностью, более того может изменяться в зависимости от социального, политического и идеологического контекста, на что обращают внимание исследователи [см., например[2]].
О том, что понятие родного языка является по сути базовым для формирования языковой политики государства, говорят не только социолингвисты, но и представители других, смежных гуманитарных наук. Так, доктор социологических наук, профессор Н. А. Шульга отмечает, что именно определение родного языка выступает «основой для мобилизации отдельных групп населения политиками, объектом защиты со стороны социокультурных групп, предметом ожесточенных споров между государствами и т. д. … Понятие «родной язык» является ключевым и для многих норм украинского законодательства, целого ряда международных документов, которые ратифицированы Украиной»[3].
Обращение к данным социологических исследований и последней переписи населения (2001 г.) дает пеструю и противоречивую картину языковой самоидентификации граждан Украины. По результатам переписи 67,5% населения своим родным языком назвали украинский, 29,6% – русский и 2,6% – другие языки. Весьма показательна динамика процесса языковой самоидентификации, приведенная авторами двухтомного социологического исследования «Русский язык в Украине»[4]. Доля украиноязычных граждан имеет тенденцию к сокращению: от 66,5% в 1992 г. до 55,2% в 2009 (-11,3%).
В то время как доля респондентов, назвавших в качестве родного языка русский, в таком же соотношении возрастает: от 30,8% в 1992 г. до 42,4% в 2009 (+11,6%). Социологи при этом отмечают, что столь высокий процент для украинского языка в качестве родного (67,5%) и столь низкий для русского (29,6%), зафиксированные в ходе переписи населения в 2001 г., не повторяются ни в одном из социологических исследований на протяжении 1992–2009 гг[5].
Более развернутую картину языковой ситуации в украинском обществе дают мониторинги, периодически проводимые Институтом социологии Национальной Академии наук Украины [далее: ИС НАНУ], начиная с 1992 г. Результаты одного из них (май 2007 г.[6]) показали, что свободно говорит, читает и пишет на украинском языке 71% населения страны, на русском – 79%, думают в повседневной жизни исключительно на украинском – 29%, исключительно на русском – 35%, на другом языке – 1%, остальные – билингвы (украинско-русские – 9%, русско-украинские – 11%) либо носители смешанного языка, в котором используются как украинские, так и русские слова – 16%.
Языком общения в семье исключительно украинский является для 29% опрошенных, исключительно русский – для 28%, другие языки – 1%; украинско-русские билингвы – 9%, русско-украинские билингвы – 14%, носители смешанного языка – 20%.
Языком общения с коллегами по работе или учебе исключительно украинский назвали 22%, исключительно русский – 30%, другой язык – 0,5%, украинско-русские билингвы – 12%, русско-украинские билингвы – 18%, носители смешанного языка в этой функциональной сфере – 17%.
Язык общения на улицах, в магазинах и в других общественных местах исключительно украинский – 24%, исключительно русский – 31%, другой язык – 0,1%. Украинско-русских билингвов здесь зафиксировано 12%, русско-украинских – 16%, носителей смешанного языка – 18%.
Указанный мониторинг ИС НАНУ дает картину языковых предпочтений украинцев и в других сферах жизни социума. Язык, на котором респонденты хотели бы:
а) слушать по радио и телевидению нов ости, общественно -политические пере дачи: только на украинском – 19%, только на русском – 26%; развлекательные телепередачи: только по-украински – 13%, только по-русски – 31%; на другом языке соответственно 0,4% и 0,1%;
б) смотреть фильмы российского производства – только на украинском – 8%, только на русском – 62%, на другом языке – 0%;
в) смотреть дублированные зарубежные фильмы (кроме российского производства ) – только по-украински – 14%, только по-русски – 40%, на другом языке – 0,2%.
Как видно из приведенных данных (ответы на косвенный вопрос о родном языке), группа украинцев, отдающих предпочтение русскому языку, во всех общественно значимых сферах (другими словами – русскоязычных) лидирует во всех позициях. Однако на прямой вопрос о родном языке 61% респондентов назвали украинский и только 38% – русский (другой язык – 1%). В то же время, по данным социологического опроса 2006 г. ИС НАНУ, в целом по Украине анкету на украинском языке хотели бы заполнить 48,5% респондентов, на русском – 51,5 (по сути, это скрытый вопрос о родном языке). Выбор русского языка для заполнения анкеты в южных и юго-восточных регионах еще более впечатляет: Луганская область – 99%, Донецкая – 96,8%, АР Крым – 95,6%, Харьковская область – 87,4%, Одесская – 84,6%, Днепропетровская – 79,7%, Запорожская – 78,4%, Херсонская – 70,7%, Николаевская – 68,1%, г. Киев – 63,2%[7].
Закономерен вопрос: в чем причины таких значительных расхождений языковой самоидентификации украинцев в ответах на прямой и косвенный (или скрытый) вопрос о родном языке? Ответов здесь несколько. Один из них дает Н. А. Шульга, опираясь на данные мониторинга ИС НАНУ, проведенного в 2009 г. (ОМНИБУС – 2009). На вопрос «Как вы считаете, что такое родной язык?» более трети (34%) респондентов ответили, что «это язык, на котором я думаю и могу свободно общаться». Почти столько же (32%) заявили, что «это язык национальности, к которой я принадлежу». По мнению 24% опрошенных, «это язык, на котором говорили мои родители», а для 8% ответивших родным языком является «язык, на котором я говорю наиболее часто». Большой разброс мнений респондентов относительно вопроса, что такое родной язык, объясняется, как справедливо отмечает Н. А. Шульга, разным пониманием этого явления[8].
С лингвистической точки зрения надо отметить неоднозначность и самого термина. Так, в «Словаре социолингвистических терминов» Сулейменовой Э. Д. и др. в соответствующей словарной статье представлено 2 значения: 1. Язык, усваиваемый ребенком в раннем детстве бессознательно, путем подражания речи взрослых, и навыки использования которого могут сохраняться или утрачиваться взрослым человеком; 2. Язык идентификации с этносом, занимающий важное место в языковом сознании любого народа и связанный с действием ментальных стереотипов, дифференцирующих понятия «свое» и «чужое»[9].
Словарь социолингвистических терминов, подготовленный авторским коллективом Института языкознания Российской Академии наук, фиксирует 4 значения названного термина: 1. То же, что и материнский язык. Первый язык, который усвоен человеком с детства («язык колыбели»). 2. То же, что этнический язык. 3. То же, что и функционально первый язык. 4. То же, что и национальный язык[10].
Многозначность термина – не столь редкое, хотя и не желаемое явление в различных терминосистемах. Но для широкого, обиходного понимания термина «родной язык», вне научной концептосферы, наиболее важным представляется его толкование в словарях, адресованных не специалисту в этой сфере знаний, а рядовому носителю языка. Ср., например, в Толковом словаре русского языка С. М. Ожегова и Н. Ю. Шведовой: родной язык – «язык своей родины, на котором говорят с детства»[11]. Граждане Украины, которые с де т с т в а говорят на разных языках (см. данные вышеприведенных социологических исследований), а язык Родины отождествляют с государственным языком, по крайней мере, их в этом в течение 20 лет независимости убеждает вся властная пропагандистская машина (управленческие структуры, школа, средства массовой информации и т. д.), попадают в условия непростого выбора: с одной стороны – низкий социально-психологический статус родного русского языка, невозможность получить на нем высшее образование, обеспечить карьерный рост во многих сферах профессиональной деятельности, да и просто психологическая некомфортность самой жизни в стране, где министр культуры на заседании правительства определяет русский язык «собачьей мовой»[12]; с другой стороны – «язык власти», который наделен исключительными правами, а следовательно, и преференциями для тех русскоязычных граждан, которые готовы перейти на государственный язык во всех сферах общения. И государство путем реализации своей языковой политики делает все, чтобы граждане сделали правильный выбор – «одна страна – один язык!» (слоган одной из политических партий).
В законодательном поле Украины использование языков регламентируют Конституция (1996 г.), Закон о языках (1989 г.), Европейская Хартия региональных языков или языков меньшинств, ратифицированая Верховным Советом в 2003 г., но вступившая в силу на Украине только 01.01.2006 г., и целый ряд смежных законов и указов, принятых преимущественно в 2005–2009 гг. До 1991 г. (провозглашения независимости Украины) Закон о языках (1989 г.) обеспечивал сбалансированное функционирование русского и украинского языков во всех сферах жизни общества: обучение, массовая коммуникация, наука и производство, обслуживание, судопроизводство, административная, социально-политическая деятельность и т. д. Согласно указанному Закону русский язык здесь используется наряду с государственным – украинским.
Однако с 1992 г. началось все нарастающее вытеснение русского языка из всех перечисленных сфер жизнедеятельности украинского социума. А с 2005 г. дерусификация достигла невиданных масштабов: перечень только законов, которыми фактически запрещено использование русского языка на Украине составляет почти 80 актов, не считая указов, распоряжений, постановлений, других документов Президента и органов правительства[13].
За 19 лет независимости было закрыто свыше 3 тысяч школ с русским языком обучения (это более 60 % от их общей численности на 1992 г.), при этом количество учеников, языком обучения которых является русский, сократилось почти в 7 раз, из более чем 3 миллиона до 480 тысяч. По последним данным социологов, в 2010 г. на русском языке обучается 18 % школьников, на украинском –
82 % (в 1991 г. обучалось на русском 54 % и на украинском – 45 %). Для примера, в 1991 году в Киеве функционировало 135 школ с украинским языком обучения и 129 – с русским, с 2005 года и по сей день с украинским – 527, с русским – 6. (В Киеве проживает 2,5 миллиона человек, из которых 600 тысяч, т. е. 24 %, признали родным языком русский. Ср.: в Риге (Латвия) проживает 750 тысяч человек, а школ с русским языком обучения, по заявлениям латвийских правозащитников, – 64.).
Русский язык не является базовым (обязательным) компонентом типового учебного плана начальной и средней школы с украинским языком обучения. Только в Киеве русский язык не преподают даже факультативно более чем в 90 школах с украинским языком обучения, а ведь в них обучаются русскоязычные дети.
Более того, разрушается само понятие «школа с русским языком обучения», поскольку с 2008 года ряд предметов в таких школах переведен на украинский язык преподавания, а учителей по математике, физике, химии, ботанике и всем остальным предметам для школ с русским языком обучения не готовят ни в одном педагогическом университете Украины.
Уже выросло поколение молодых людей, которые не владеют письменной формой родного (русского) языка. (Напомню, что согласно статье 27 Закона о языках изучение русского языка, как и украинского, во всех общеобразовательных школах является общеобязательным.) Не менее печальная участь постигла русскую литературу, которая перестала существовать как самостоятельная учебная дисциплина, войдя скромной частью (18 % от общего числа часов) в состав зарубежной литературы, и русскоязычные дети изучают произведения всемирноизвестных классиков русской литературы в переводе (не всегда качественном!) на украинский язык.
Дошкольное воспитание практически полностью осуществляется на украинском языке.
Аналогичная ситуация и с высшими учебными заведениями, где обучение проводится как правило на украинском языке и полностью отсутствуют группы с русским языком преподавания, как того предписывает одна из статей Закона о языках. Таким образом, ученики, окончившие школы с русским языком обучения, поставлены в неравные конкурентные условия для получения высшего образования в сравнении с теми, кто обучался в средних школах на государственном языке.
Представители власти этого не скрывают. В средствах массовой информации, в общении местных чиновников с родителями постоянно звучит: «ваши дети не имеют будущего, если не получат среднее образование на государственном (украинском) языке». Результаты такого массированного давления предугадать не сложно.
Дискриминационная государственная языковая политика по отношению к русскому языку (путем запрета его использования), проводимая в течение всех 19 лет существования независимого государства привела к резкому сокращению сфер функционирования русского языка и полному его вытеснению из официально-деловой, судебной, административной, социально-политической, научно-производственной сфер, сферы здравоохранения, частично – из массмедийной (радио и телевидение) и образования (всей его вертикали).
Принятие закона по европейской Хартии региональных языков или языков меньшинств не способно изменить ситуацию, поскольку степень поддержки государством русского языка по этому закону та же, что и, например, словацкого (0,01 % носителей языка), гагаузского (0,1 %), немецкого (0,1 %), греческого (0,2 %), венгерского (0,3 %), польского (0,3 %), болгарского (0,4 %) и др.
И хотя Конституцией «гарантируется свободное развитие, использование и защита русского, других языков национальных меньшинств Украины» (статья 10, часть 2) и «право обучения на родном языке либо изучение родного языка в государственных и коммунальных учебных заведениях» (статья 53), все языковые права русскоязычных граждан остаются пустыми декларациями.
Одновременно государство устами своих чиновников внушает гражданам, что родной язык – это язык родины (родина – Украина, значит, родной язык, соответственно, украинский), а двуязычие – «двуязыкая бездуховность», «задавлена хвороба» [рус.: болезнь – Л. К.], «двуличие», «двудушие» в то время как украинский язык – это язык «национально сознательных граждан». В этих условиях все большее число граждан демонстрирует лояльное отношение к власти в вопросе языковых предпочтений, оставаясь при этом русскоязычными. Отсюда и фиксируемое социологами несовпадение в ответах украинцев на прямые, косвенные и скрытые вопросы относительно их языковой самоидентификации.
Сокращение доли русскоязычных украинцев происходит сегодня за счет двуязычных граждан под давлением социально-психологических факторов.
С приходом новой власти (февраль 2010 г.) каких-либо изменений в сфере языковой политики не наблюдается. Так что тенденция сужения пространства русского языка и русского мира в целом остается определяющей на Украине в обозримом будущем, что непосредственно связано и с витальностью русского языка в государстве.
Вместе с тем социологи обнаружили и положительную тенденцию. Согласно данным указанного мониторинга ИС НАНУ (2007 г.), если исключительно по-украински думают 34% граждан старше 55 лет, 30% в возрасте 30–35 лет, то среди тех, кто сформировался как языковая личность в годы независимости (возрастная группа до 30 лет), думают исключительно по-украински 22%. Среди тех, кто думает исключительно по-русски, наблюдается противоположнаю тенденция: возрастная группа старше 55 лет – 30%, 30–35 лет – 36%, до 30 лет – 40%[14], т. е. число русскоязычных молодых людей в возрасте до 30 лет не уменьшается, как можно было бы предположить, а растет, несмотря на государственную языковую политику дерусификации.
Как видим, вопросы языковой самоидентификации не так просты, как это представляется государственным чиновникам, ведь родной язык – это не просто средство коммуникации, а, как справедливо отмечает В. А. Филатов, «орудие и материал мышления, главное средство самовыражения, идентификации и развития личности … Весь интеллектуальный и духовный арсенал человека сформирован, закреплен и представлен на родном языке»[15].
Да, языковая идентичность, как и любая другая идентичность, может меняться, на что обращают внимание исследователи[16] и что подтверждают мои собственные наблюдения, но эта мена, на мой взгляд, не должна быть насильственной, как это происходит на Украине.
Портал "Русский век"
[1] Ратифицирована Законом Украины № 802-IV от 15.05.2003 г.
[2] Язык и идентичность. Сборник материалов Международной научно-теоретической конференции «Язык и идентичность». Ахановские чтения, 12–13 мая. – Алматы, 2006.
[3] Шульга Н. А. Родной язык: надуманный конструкт или реальность? // Русский язык, литература, культура в школе и вузе. – № 1. – 2011. – С. 3.
[4] Русский язык в Украине / Под ред. М. Б. Погребинского. – Харьков, 2010.
[5] Это подтверждает мнение специалистов, согласно которому переписи в новых государствах имеют исключительно политическое значение, поскольку позволяют, как отмечает В. Тишков «реализовать конструирование облика новых наций и государств, подправить через переписные категории и манипуляции жесткую реальность» (В. Тишков. Переписи населения и конструирование идентичностей. – http://valerytishkov.ru/cntnt/publikacii3/kollektivn/na_puti_k_/perepisi_n.html).
[6] Данные мониторинга ИС представлены в работе: Шульга Н. А. Функціонування української і російської мов в Україні та її регіонах // Мовна ситуація в Україні між конфліктом і консенсусом. – НАН України, ІПЕД ім. І. Ф. Кураса. – К., 2008. – С. 49–74.
[7] Е. Головаха. Двуличие или двуязычие? // Известия, 20.12.2007.
[8] Н. А. Шульга. Родной язык: надуманный конструкт или реальность? // Русский язык. Литература, культура в школе и вузе. – 2011. – №1. – С. 3–5.
[9] Сулейменова Э. Д., Шаймерденова Н. Ж., Смагулова Ж. С., Аканова Д. Х. Словарь социолингвистических терминов. – Алматы, 2008. – С. 21–25.
[10] Словарь социолингвистических терминов / Под редакцией д. ф. н. В. Ю. Михальченко. – М., 2006. – С. 187
[11] Ожегов С. М., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. – М., 1997. – С. 681.
[12] http://obozrevatel.com/news/2008/8/27/255264.htm
[13] Перечень 78 законов Украины, содержащих дискриминационные нормы относительно русского языка представлен в работе: Алексеев В. Г. Бегом от Европы? Кто и как противодействует в Украине реализации Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств. – Харьков, 2008. – С. 219–232.
[14] Шульга Н. А. Функціонування української і російської мов … – С. 56.
[15] В. А. Филатов. Еще раз о родном языке // Русский язык, литература, культура в школе и вузе. – 2011. – №1. – С. 6.
[16] Сулейменова Э. Д. Архетип «гадкого утенка» и языковая идентичность // Язык и идентичность. Сборник материалов Международной научно-теоретической конференции «Язык и идентичность». Ахановские чтения, 12–13 мая. – Алматы, 2006. – С. 15–25.