По плодам их узнаете их

10 января сего года состоялись торжественные военные похороны Харальда Нугисекса, человека, который провоевал во Второй мировой войне в вооруженных формированиях гитлеровской Германии и в войсках СС и дослужился до звания унтершарфюрера СС. Он был в Эстонии последним эсэсовцем из награжденных высшими наградами Третьего Рейха.

Похороны, устроенные Нугисексу, имели все признаки государственных, хотя формально никто из членов правительства или руководителей парламента в них не участвовал, гроб не нес. Но зато за гробом награды покойного несли военнослужащие эстонской армии, среди которых красовались два Железных креста с нацистской свастикой, выданные ему во время Второй мировой войны. Последний свой «подвиг» он совершил на северо-востоке Эстонии, но первый крест был получен вдали от эстонской земли, где-то на Восточном фронте.

Все это вызывает целый ряд вопросов. Во-первых, почему эти похороны оказались столь торжественными? Формально, может быть, потому, что покойный носил звание капитана эстонской армии. Но получил он его уже в независимой Эстонии в 2000-х годах, будучи глубоким стариком. До этого он, по сути, ни единого дня в эстонской армии не служил. Единственное его звание, честно завоеванное вместе с крестами, это унтершарфюрер СС. Есть все основания полагать, что его капитанство является несколько гм… декоративным. На само же деле эстонские власти организовали торжественные похороны с почетным военным караулом именно что унтершарфюреру СС, кавалеру Железного креста со свастикой.

Почему это ни у кого к северу, к югу и к западу от Эстонии не вызвало никаких вопросов? И как-то вдруг вспоминается, что страны, расположенные к северу, к югу и к западу от Эстонии, упорно не желали поддерживать резолюцию Генассамблеи ООН с осуждением глорификации нацизма. Нет ли здесь какой связи?

В-третьих. Слеты ветеранов СС в Синимяэ у нас, марши эсэсовцев в Латвии проходят регулярно, постоянно, и мы имеем все основания полагать, что мероприятия эти проходят под государственным патронажем и защитой. Почему? Потому, что попытки антифашистов или представителей жертв нацистских режимов выступить с осуждением или, по крайней мере, с молчаливым пикетом вызывают явное противодействие официальных властей. Они попросту препятствуют на своей территории слетам антифашистов из других стран. И были случаи, когда они заворачивали на границе и не пускали в Эстонию людей из Латвии и Финляндии только для того, чтобы помешать им протестовать против этой самой глорификации. Скандальную историю с обществом цыган, жертв геноцида, мы уже описывали в ЖЖ. Они пришли к нам в Центр информации по правам человека с просьбой помочь составить обращение в европейские и ооновские структуры. Обращение это не имело никаких последствий.

По базовому образованию я социальный психолог. Есть такой подход в этой науке, называется бихевиоризм. Основная идея его в том, что психология, на самом деле, наука не о душе, а о поведении. Душа – предмет темный и непонятный. А вот то, что человек на самом деле думает, легче всего понять не по его словам и заявлениям – говорить можно все, что угодно – а по тем действиям, которые человек реально совершает, по реальному поведению человека.

Складывается интересная и внутренне не противоречивая картина. Если выступления антифашистских организаций блокируются, унтершарфюреров (а до того и оберштурмбанфюреров) СС хоронят с воинскими почестями, резолюции ООН против неонацизма не поддерживаются, попытки общественных организаций обратить на это внимание никакого сочувствия не встречают, всякие намеки Восточного соседа на недопустимость прославления нацизма гневно отвергаются, – то из всего этого реального поведения психологи-практики могут сделать обоснованный вывод, что, на самом деле, отношение к нацизму в прошлом и отношение к неонацизму в настоящем в Эстонии скорее положительное, чем наоборот.

Еще один индикатор настроений. В Брюсселе, в здании Европарламента буквально сейчас должна была состояться выставка, организованная Европейским русским альянсом и Татьяной Жданок, где были бы представлены факты о глорификации нацизма в странах Балтии. Не берусь судить, идет ли речь о сознательной глорификации, или имеет место прорывающаяся подспудная симпатия к этому делу, или о чрезмерной и безответственной терпимости. Проблема в том, что эту выставку пытались запретить и даже запретили под давлением, естественно, прибалтийских депутатов Европарламента и под тем предлогом, что это сформирует неправильный и негативный имидж стран Балтии у европейской публики и остальных членов Европарламента. Получается, что открытое посягательство на свободу самовыражения не формирует негативного имиджа? А формирует, оказывается, выставка, которая представляет фотофакты, которые невозможно опровергнуть.

Этот нюанс говорит не только о прибалтийских властях: вызывает тревогу, что такое поведение уже начинает переходит на общеевропейский уровень.

На этом фоне возникшее на ровном месте в начале января дело Андрея Заренкова выглядит крайне подозрительно. Во-первых, Андрей Заренков  – работник культуры в небольшом провинциальном городке Маарду. Видимо, работу он свою выполнял достаточно успешно, раз деятельность местной мэрии на последних выборах была позитивно оценена избирателями. С другой стороны, Заренков является представителем в Эстонии международной сети антифашистских комитетов «Мир без нацизма». В этом смысле он является фигурой гораздо большего масштаба, чем город Маарду и его культурная политика. Поэтому задержание Заренкова и заключение его под стражу на целых шесть месяцев на время следствия вызывает вопросы, которые были уже неоднократно озвучены в разных выступлениях.

Мне лично представляется, что существует несколько обстоятельств, по которым дело это выбивается за рамки чисто маардуского. Во-первых, как сказала адвокат Заренкова Алла Якобсон, инкриминируются ему не взятки и не какие-то крупные финансовые злоупотребления, а всего-навсего «подношения», «мзда». Под этим можно понимать все, что угодно: бутылка коньяка, например, подойдет. Неназванные источники говорят, что вся сумма этих «подношений» составляет не более одной тысячи евро (сумма эта сопоставима, например, со средней месячной зарплатой в Таллине). Прокуратура этой информации никак не опровергла. По закону, максимальный срок наказания за получение подношений – три года реального или условного заключения или вообще денежный штраф. На три года по подобному обвинению в Эстонии никого никогда не сажали. Речь почти всегда шла либо о штрафе, либо об условном наказании, либо о небольшом реальном наказании, иногда вместе с запретом занимать какие-то должности. Выбранная судьей Заренкову мера пресечения представляется явно чрезмерной и не адекватной, не соответствующей обычной эстонской практике.

 Возникает естественный вопрос: «А не стоит ли за этим что-то другое?». То, что это месть за антифашистскую деятельность, а т.н. мзда является лишь поводом для уголовного преследования, представляется наиболее вероятным. Конечно, пока нельзя окончательно отказаться и от гипотезы о происках политических конкурентов на уровне города Маарду. Возможно и то, что эстонские органы следствия и суд не сумели абстрагироваться от несимпатичной для них личности подозреваемого, подойти к следствию и рассмотрению дела объективно и беспристрастно. Увы, это тоже очень скверно, поскольку является характеристикой нездорового климата в обществе.

Так что общественность пока никак не может отказаться от подозрений, что речь идет о политическом преследовании, и мы имеем право высказывать такие подозрения до тех пор, пока прокуратура не предложит какого-то иного убедительного объяснения. Остается только еще напомнить эстонским властям фразу из оправдательного приговора от 5 января 2009 года, вынесенного «бронзовой четверке» судьей Виолеттой Кываск: «Следует считаться с тем, что во всем демократическом мире связанная с антифашизмом деятельность считается полностью легальной и законной».

Другие статьи по теме

Позиция

ФОТОГАЛЕРЕЯ

ВИДЕО

Документы фонда

Устав Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом

Положение о порядке предоставления Фондом поддержки и защиты прав соотечественников пожертвований (грантов и субсидий)

Изменения в Положение о Ревизионной комиссии

Состав Экспертно-правового совета Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом

Положение об Экспертно-правовом совете Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом

Положение о Ревизионной комиссии