«Новое правительство под руководством Мариса Кучинскиса (Союз зеленых и крестьян) разработает план перехода на единый стандарт образования на латышском языке в государственных и муниципальных школах и начнет его реализацию. Это обязательство включено в окончательный проект правительственной декларации» – такая информация была опубликована на латвийском интернет-портале Delfi 9 февраля 2016 г.
Сразу уточним: единый стандарт образования в школах Латвии существует уже 25 лет, поэтому вводить его в школы с частично русским языком обучения нет никакой надобности. Речь идет о другом – о том, чтобы в школах, где в учебном процессе еще частично сохраняется русский язык, его использование было поставлено под запрет на законодательном уровне.
Напомним, что так называемая школьная реформа 2004 г. с самого начала предполагала полную ликвидацию школ с русским языком обучения, однако правящая националистическая элита не решилась ввести этот вариант «реформы» из-за массовых протестов школьников и их родителей, а также учителей. В результате был достигнут компромисс: языковая пропорция 60 на 40, где 60% – это учебное время, которое должно в школе проходить на государственном, т.е. на латышском, языке, а 40% учебного времени может проходить на языке национального меньшинства.
Правящую националистическую элиту этот компромисс не удовлетворял никогда. Указ № 2 о роспуске парламента 10-го созыва, подписанный президентом Валдисом Затлерсом 28 мая 2011 г., привел к резкому усилению позиций Национального объединения, в котором главную роль играет ультраправая политическая партия националистического толка «Все для Латвии!». Нелишне напомнить, что 20 февраля 1945 г. декларацию именно с таким названием опубликовал генеральный инспектор Латышского добровольческого легиона Waffen SS группенфюрер СС Рудольф Бангерский.
С 2011 г. ультраправое Национальное объединение входит в состав правительственной коалиции и в течение всех последних пяти лет ставит вопрос о необходимости окончательной ликвидации школ с русским языком обучения. Тот факт, что русская школа существует здесь с 1789 г., т. е. уже 227 лет, и является исторически традиционной, латвийских ультраправых приводит в состояние откровенного бешенства. Идеальным примером для них является то, как был решен вопрос со школой немецкого меньшинства. В 1939-1940 гг. немецкая община в результате репатриации прекратила свое существование на латвийской земле, и, следовательно, прекратила свое существование и немецкая школа.
Сегодня, судя по всему, наступает «звездный час» Национального объединения, поскольку по сравнению с началом 2000-х гг., когда русская лингвистическая община Латвии была в состоянии организовать массовые протесты в защиту своей школы, ситуация серьезно изменилась. И изменилась к худшему.
За прошедшие годы, только по официальным данным, из страны эмигрировали свыше 260 тысяч человек. И среди них многие активисты школьных протестов начала 2000-х. Кроме того, если в начале 2000-х еще сохранялись иллюзорные надежды на то, что с властью можно договориться или что власть прислушается к международным рекомендациям и будет добросовестно выполнять Рамочную конвенцию Совета Европы о защите прав национальных меньшинств (и именно эти надежды во многом обеспечили массовый характер акций протеста), то сегодня таких иллюзий больше нет ни у кого.
К этому нужно добавить и то, что в распоряжении русской лингвистической общины сегодня больше нет тех информационных ресурсов, которыми она располагала в начале 2000-х гг. Из четырех ежедневных газет («Вести сегодня», «Час», «Телеграф» и «Бизнес & Балтия») осталась только одна - «Вести сегодня», но и ее тираж резко сократился. Еженедельные издания, хотя и сохранились, но прежнюю свою массовую читательскую аудиторию тоже потеряли.
Нет больше у русской лингвистической общины и своего защитника в парламенте Латвии. Партия «За права человека в единой Латвии», которая с недавних пор носит название «Русский союз Латвии», с 2010 г. своих депутатов в сейме Латвии больше не имеет. А партия «Согласие» (ранее – «Центр согласия») такой «безделицей», как защита права национальных меньшинств на получение образования на родном языке, вообще никогда не заморачивалась. Увы, но партия «Согласие» правозащитной партией никогда не была, это обычный бизнес-проект, для которого «русские вопросы» никогда не имели какой бы то ни было ценности.
Наконец, нужно сказать и о том, что после 2003-2004 гг. правящая элита умело «подкорректировала» законодательную базу, в результате серьезно затруднив саму возможность организации массовых акций протеста.
Ну и не забудем также, что на дворе 2016 год – год разнузданной информационной войны против России, в которой Латвия играет далеко не последнюю роль. За последние 10 лет европейское политическое пространство серьезно сдвинулось вправо, в сторону поддержки радикальных националистов и ультраправых политических сил. Эту ситуацию активно используют в свою пользу латышские радикальные националисты и ультраправые. Против многих русских активистов власть уже предпринимала репрессивные меры. Латышские СМИ постоянно рисуют образ врага из русской лингвистической общины Латвии. Как следствие, многие латыши искренне поддерживают идею полной ликвидации школ с русским языком обучения.
В атмосфере усиления политики русофобии, да еще в условиях присутствия на территории Латвии вооруженных сил НАТО любая попытка защитить русскую школу тут же преподносится латышскими СМИ как очередной недружественный выпад России против маленькой, но такой «гордой и независимой Латвии». И это в лучшем случае. В худшем, как и Украина, Латвия готова на весь мир кричать, что Россия совершает против нее агрессию.
Можно ли в этих условиях рассчитывать на то, что «демократическая» Европа и «демократические» США укажут Латвии на ее недемократизм в вопросе соблюдения прав национальных меньшинств и обяжут следовать нормам «демократического Запада», в частности выполнять в полном объеме Рамочную конвенцию о защите прав национальных меньшинств, которую Латвия подписала в мае 2005 г.?
Что касается Европы, то здесь еще можно выразить сдержанный оптимизм, хотя этот оптимизм заметно поубавился после того, как Латвия подписала Рамочную конвенцию с оговорками, которые выхолостили саму суть конвенции, а Европа так и не смогла принудить Латвию изменить свою позицию. Но в «положительном европейском балансе» – вывод Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) от 8 ноября 2002 года, когда ПАСЕ, оценивая итоги выборов в 8-й Сейм, указала, что в Латвии сформировался «долговременный дефицит демократии», поскольку значительная часть населения отстранена от участия в выборах, а также вывод Европейского парламента, который 8 сентября 2015 г. заявил (пункт 167), что «500 тысяч жителей ЕС дискриминированы в результате отказа признать их гражданство».
В том же, что касается США, ответ с самого начала может быть только отрицательным. Главным образом по той причине, что тотальная зачистка образовательного, культурного, экономического и информационного пространства Латвии от присутствия России в каком бы то ни было виде отвечает интересам не только ультраправого Национального объединения, но и США. Интересы США и латвийских ультраправых в так называемом русском вопросе сегодня совпадают на 100%.
В свете всего вышесказанного нужно признать, что отстоять русскую школу от очередного наступления ультраправых сегодня будет намного сложнее, чем в начале 2000-х. Начиная очередной этап борьбы за сохранение русской школы, крайне важно правильно оценивать существующий в стране политический режим, а также те решения, которые привели к формированию именно такого политического режима. Крайне важно также не повторять ошибок, которые были допущены в период так называемой «Русской Атмоды», т.е. в период родительских конференций «Учиться на родном языке!» (2000-2002) и деятельности Штаба защиты русских школ (2003-2005).
Отдельные российские ученые (Ж.Т. Тощенко и др.) и русская лингвистическая община страны сегодня едины во мнении, что в Латвии после 1990 г. сформировался не демократический, а этнократический политический режим. Идеологической основой этого режима являются принятый от радикальной части западной латышской эмиграции тезис о якобы 50-летнем периоде «советской оккупации» (1940-1990), которая к тому же была намного более страшной и тяжелой, чем гитлеровская оккупация Латвии (1941-1944-1945), и основанная на этом тезисе абсолютно антинаучная концепция о якобы непрерывном правовом существовании Латвийской республики в период с 1918 по 1991 год (автором этой концепции стал западногерманский юрист латышского происхождения Эгилс Левитс). Именно два этих тезиса, не имеющих ничего общего с международным правом, были положены в основу текста Декларации о восстановлении независимости Латвийской республики, которую 4 мая 1990 г. принял Верховный Совет. Именно они стали причиной и принятия Верховным Советом 15 октября 1991 г. постановления «О восстановлении прав граждан и основных условиях натурализации», по которому 893 тысячи постоянных жителей не получили права автоматически стать гражданами республики. Другими словами, именно два этих тезиса, которые легли в основу официальной идеологии Латвийского государства, стали причиной ликвидации в стране всеобщего избирательного права и начала формирования этнократического политического режима.
В основу государственной идеологии был положен и третий «кирпич» – принятая парламентом 29 октября 1998 г. Декларация о Латышском легионе, которая напрочь отвергает даже саму мысль о том, что солдаты легиона боролись за идеалы нацизма. Напротив, в декларации утверждается, что легионеры воевали за свободу и независимость Латвийской республики. Документ де-факто и де-юре узаконил все действия местных и республиканских властей, направленные на политическую и морально-нравственную реабилитацию бывших нацистских коллаборационистов, и одновременно оправдал все действия, направленные на осуждение и игнорирование прав тех жителей Латвии, которые боролись с нацистской Германией в составе Антигитлеровской коалиции. С этого момента мы можем утверждать, что Латвия формируется и как неонацистское государство.
8 июля 2014 г. президент Латвии Андрис Берзиньш провозгласил (т.е. утвердил) преамбулу к тексту Конституции Латвии, в которой были закреплены все три «кирпича» официальной идеологии Латвийского государства. Для Национального объединения данная преамбула является правовым обоснованием решимости ликвидировать в Латвии школу с русским языком обучения. Тем более что русский язык здесь по закону уже давно является иностранным.
Чтобы защитить русскую школу, сегодня требуется провести тотальную демократизацию Латвийского государства, т.е. убрать из текста Декларации о восстановлении государственной независимости Латвии от 4 мая 1990 г. тезисы об оккупации Латвии Советским Союзом в течение 50 лет и о правовой непрерывности существования Латвийской республики в период с 1918 по 1990-й год. Нужно также отменить действие Декларации о латышском легионе от 29 октября 1998 г. и преамбулы к тексту Конституции Латвии от 2014 г. Реально ли это? Увы, сегодня скорее нет, чем да.
Но защищать русскую школу необходимо. И не только потому, что она является огромной ценностью для русской лингвистической общины Латвии, обеспечивая воспроизводство на латвийской земле русского языка и русской культуры, но и потому, что после ликвидации школы с русским языком обучения господство ультраправых (читай: нацистов) в стране станет тотальным.
Главной ошибкой «Русской Атмоды» начала 2000-х был отказ от требования общей демократизации Латвийского государства. Сегодня, когда условия для защиты демократических ценностей намного хуже, чем в начале 2000-х, в центр требований по защите русской школы тем не менее все равно необходимо выдвигать требование общей демократизации Латвийского государства. И основанием для этого требования должны служить упомянутые решения ПАСЕ от 8 ноября 2002 г. и Европейского парламента от 8 сентября 2015 г.