Восточный фронт

Сайт Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом, продолжает цикл публикаций под общим названием «17 мгновений Победы». Автор – старший советник Фонда Наталия Вершинина.

В год 70-летия Великой Победы многие журналисты просто наслаждаются своей работой. В эфире идут великолепные фильмы о событиях той поры, много великолепных публикаций на тему войны и мира появляется в нашей и зарубежной прессе. Какие удивительные фотовыставки проходят повсюду. Нам еще предстоит узнать очень много интересного. Например, нам предстоит удивиться Китаю, когда 2 сентября Поднебесная будет проводить торжества в честь окончания Второй мировой войны.

Мой собеседник Ефим Лаврентьевич Титоренко - ветеран дипломатической службы, ветеран Великой Отечественной войны, член Совета ветеранов дипломатической службы МИД, член Центрального совета российско-китайской дружбы, член организации ветеранов дальней авиации. Ему 92 года. Но его жизненной энергии мог бы позавидовать даже тридцатилетний. Ефим Лаврентьевич собирается в Китай на празднование 70-летия Победы во Второй мировой войне.

- Как и когда Вы узнали о Победе, каким был День Победы в Вашей жизни и когда он настал для Вас лично? Ведь после официально объявленного Дня Победы - 9 мая 1945 года - много еще событий произошло и многие еще долго оставались на фронте, как и Вы.

- В день Победы я был на Дальнем Востоке, служил в 444-ом дальневосточном бомбардировочном авиационном полку, был техником самолета ДБ-3  - самого мощного в то время бомбардировщика. Это было воскресенье. Мы собрались вместе с товарищами по службе, чтобы просто отметить воскресенье. Тогда мы и узнали, что наступил День Победы! Разница по времени была семь или восемь часов и мы, помню, пришли в гости к офицерам, к накрытому столу, когда вдруг со всех сторон начали кричать о том, что наступил день Победы. В этот момент начали стрелять орудия Амурской Краснознаменной флотилии, которая стояла в Комсомольске-на-Амуре. Не скрою, очень торжественно мы отметили первое сообщение о победе, наш первый День Победы.

- Но для Вас война не закончилась, ведь Вы находились на Восточном фронте войны, а там события только начинали разворачиваться.

- Да, война на Западе закончилась, но на Дальнем Востоке мы хорошо знали о происках японских милитаристов, собственно из-за которых там и оставалось наше воинское подразделение. Это была мощная дальневосточная военная группировка, которая должна была отразить нападение японцев. Мы все время были в полной боевой готовности. Еще 21 июня 1941 года министр иностранных дел Японии Мацуоко предложил императору Хирохито начать войну против Советского Союза, мы знали, что война с японцами будет. У меня есть документы, подтверждающие, как молчаливо отнесся к этому император. Когда на следующий день ему снова сказали о том, что война должна начаться, потому что немцы обязательно нападут на СССР, то император сказал: «Нет. Ждем». Эта важная деталь. Если бы военные действия развернулись на двух фронтах – западном и восточном, то еще неизвестно, чем бы закончилась эта война.

Когда война закончилась на Западе, в мае 1945 года, мы продолжали сидеть в блиндажах и в окопах, мы и авиация – там же мы прятали свои самолеты. Мы знали, что война начнется здесь очень скоро. Чувства, конечно, переполняли. Двойственные чувства переживали - очень хотелось поехать домой, но было и понимание того, что для нас война еще не закончилась, что здесь - враг, ради победы над котором мы здесь служили все пять лет.

Я на Дальний Восток попал 25-летним юношей после окончания 5 апреля 1941 года Ленинградского авиационного военно-технического училища имени Климента Ефремовича Ворошилова. Нас прямо из Ленинграда, минуя Москву, 14-15 апреля отправили по северной ветке. Это были две группы курсантов, которым уже было присвоено звание сержантов и назначение авиационными техниками в дальний бомбардировочный полк, то есть ехали двумя сформированными полками.  

- И Вам пришлось буквально окунуться в восточную экзотику. Ведь похожие в основе своей культуры народы Китая и Японии были абсолютно разными в идеологии в тот момент. Плюс еще американцы, военную базу Перл-Харбор которых японцы разбомбили еще в 1941 году, и они вели свою войну против Японии. Вы чувствовали во всем этом тончайшую игру тогда или все-таки ее не было?

- Я бы ответил как представитель авиации. Ее назначение - бомбить, уничтожать чужие объекты, врагов. Мы усиленно готовились не только к пониманию этого, но и оттачивали свое профессиональное мастерство. Для этого у нас было много учебных полетов в зоны бомбежки. Все происходило после того, как было объявлено о победе на Западе. Хоть нам и не разрешали, но мы слушали различные радиоголоса и понимали, что дело идет к развязке войны, но как она закончится - было неизвестно. Одно было понятно, что японцы ввязались в свою «игру» с американцами. Мы слушали, приходили на самолет и делились новостями, пытаясь понять, что там на Западе и что будет здесь - на Востоке…

В один из таких моментов вдруг раздалась команда: «Немедленно собрать полк! Вылетаем в Приморский край». Сомнений не осталось - дело приблизилось к войне. Мы быстро собрались, сели в самолеты и полетели на новый аэродром. Это было в июле 1945 года.

- На Западе празднуют победу, а у вас все только начинается…

- Да, именно так. В полете мы видели, как сильно укрепляется граница, везде пушки, артиллерийские установки, в которых мы, правда, тогда не очень разбирались. Итак, в 20.00 8 августа 1945 года начали взлетать наши самолеты. Началась война. Мы аплодировали первому самолету, который сделав два круга, приземлился. Были сумерки. Затем начали взлетать остальные самолеты.

Ребята нашего экипажа рассказали, что бомбили аэродромы и электростанции в районе Чунчина и Мукдена и объекты других город. Эта война была скоротечной, быстрой, она длилась всего две недели.

- А знали ли советские военные о том, что все эти годы, начиная с 1932-го, японцы готовились к бактериологической войне? Знали, что там проводились серьезные, ужасающие по своим методам опыты - пытки над живыми людьми, что проводились исследования бактериологического оружия, нацеленного, прежде всего, на СССР? Среди подопытных, а по сути, узников этого лагеря смерти вблизи Харбина были русские, китайцы и монголы. Если из немецких концлагерей хоть кому-то удалось спастись, благодаря Красной Армии, то в японском лагере ни один человек не остался в живых. Я имею в виду деятельность отряда 731 - самого бесчеловечного и масштабного даже по сравнению с гитлеровскими концлагерями. Был там и 100-й отряд, специализировавшийся на животных, которых заражали неизлечимыми болезнями и планировали использовать в качестве разносчиков инфекции до масштабов эпидемии в приграничных регионах СССР. Японцы тогда были полновластными хозяевами Маньчжурии и Монголию тоже пытались контролировать. Знали об этом советские военные?

- Нет, об этом мы не знали ничего. Мы видели только многотысячную армию японцев, уже разоруженную, которую выводили на территорию Приморского края. Это были колонны по 10-12 человек, которые растянулась на километров десять, сколько мог видеть глаз, на столько растянулась эта колонна - разоруженная орава. Я никогда в жизни не видел такого количества поверженных военных. Их остановили возле речушки - попить. Мы наблюдали за ними. Взгляды у них были - не дай Бог! - суровые, злые. Они уже без оружия были и полуголодные. Мы выводили их из Маньчжурии. Их было 678 тысяч - теперь уже стали известны цифры. Более полумиллиона военнопленных. Представляете? Среди них 609 тысяч японцев, 16 тысяч китайцев и корейцев, и даже несколько русских. Мы их отправляли на станцию Гродеково Приморского края.

Затем последовал приказ лететь в Северную Корею. Нас - часть отряда - погрузили на теплоход, а летчики отправились туда на самолетах. Мы долго не могли зайти в бухту, так как накануне при заходе в порт был обстрелян японцами и затонул наш боевой катер. Нас перебросили в порт Ван Сан, где скрылся 50-тысячный японский гарнизон. Во время боя с ними там погибло 1298 человек - военных моряков Тихоокеанского флота.

- Какие колоссальные человеческие жертвы! Военная операция в Корее была продолжением русско-японской войны до тех пор, пока там оставался хоть один японский военный, говорить о завершении войны было нельзя?

- Да, конечно. Некоторые японские гарнизоны, прятавшиеся в горах Кореи, пытались пройти в Японское море и бежать. Этому противостояла наша авиация, мы бомбили их. Десятки тысяч людей были задействованы в этой операции.

У меня есть данные, о том, что японцы, несмотря на то, что мы 14 апреля 1941 года подписали Пакт о ненападении, постоянно совершали нападения на российско-китайскую железную дорогув районе Читы, Харбина и других приграничных городов. Они топили наши военные и гражданские теплоходы. Кстати, тогда нам помогали американцы - помощь шла через Аляску в Якутск, тогда же и нам на Дальнем Востоке кое-что перепадало. Мы тогда впервые попробовали американскую тушенку…

- Понравилась тушенка?

- Очень понравилась. И их белый хлеб тогда тоже я впервые попробовал - вкусно, очень отличался от нашего хлеба. Хотя нас в авиации очень хорошо кормили всегда, но впечатлений от их еды было много. Американцы нам тогда и джипы маленькие прислали на четыре человека. Бензовозы поступили емкостью 210 тысяч, намного больше нашего, на 10 тысяч. Студебеккеры сразу поступили. Мы встретились с американцами на земле, когда сбили американский Б-29 - эта история хорошо известна. Американцы тогда сбрасывали секретное оборудование, но наши истребители их вынудили сесть. Бортинженер у них русский был. Только неработающий мотор остался на этом самолете. По команде Туполева мы снимали с самолета моторы и немедленно отправили в Москву.

Работы в Корее было очень много! В демобилизацию я отправился только в 1947 году.

- Два года после победы пришлось служить и воевать… Очень долго и, судя по всему, не легче, чем было нашим на западном направлении.

- Только в мае 1947 года я отпраздновал Победу дома, в своем родном городе Гомеле! Весь Советский Союз пересек и оказался дома, на поезде уже до родной Белоруссии добирался. Там с двумя товарищами мы арендовали грузовичок и ко мне домой помчались! Подъехали прямо к окну нашего дома, а там сидела мама и шила. Это было 3 мая 1947 года, я отлично помню этот день, как будто он был только вчера.

- Она не знала, что Вы приезжаете?!

- Нет. Не знала. Сидела и шила у окна…

В гомельском военкомате нам дали по 20 тысяч рублей за службу. Это были большие деньги. Друг на них купил себе велосипед, а я - баян за 3 тысячи…- это была моя мечта перед Армией. Когда мы прибыли в Хабаровск, еще до войны, я записался в кружок баянистов в Доме офицеров. Один только раз сходил на занятия и война началась...

Когда война закончилась, я ходил в вечернюю школу в Комсомольске-на-Амуре, где получил аттестат зрелости. У меня была девушка, которая звала меня поехать в Ленинград, так как я там когда-то учился, - поступать в кинематографический институт.«А что мы там будем делать?» - спросил я. «Снимать кино», - уверенно объяснила моя спутница. На удивление всем, я поступил, а девушка - нет. Пришлось забыть об институте!

Очень хотел вернуться в авиацию, но уже не техником, а летчиком. Мама в слезы: «На войне жив остался, так здесь хочешь разбиться…». Да и какая авиация была в 47-ом, о мирной жизни надо было думать. Поступил по линии партии в юридическую школу. По окончании был направлен в Брестскую область, в деревню - в бандитский район. Сопротивлялся, как мог. Мечтал о форме прокурорского работника, но прошел первые в Белоруссии народные выборы и стал судьей этого района. Мне было тогда 28 лет, меня выбрали членом райкома партии, депутатом горисполкома, председателем комиссии по юридическим делам, плюс ко всему дали вести кружок марксизма-ленинизма в госбанке. Там - одни девчата! Не до марксизма-ленинизма было, конечно. Но после этого поступил в Университет марксизма-ленинизма при юридической школе. Учился на отлично. Интересно было все.

По совету знакомых, которые дали телефон отдела кадров МИД Белоруссии, Украины и СССР - так тогда назывался этот отдел в Белоруссии, позвонил, чтобы предложить себя в качестве кандидатуры на дипломатическую должность. Отрекомендовался. Мне посоветовали для начала доучиться в юридической школе. Я был на третьем курсе. Решил за год сдать все экзамены. Пока писал дипломную работу, несколько раз терял сознание - перегрузки были колоссальные. Все сдал! Звоню. Меня поздравляют и рекомендуют получить письмо от Обкома партии с их рекомендациями для поступления Высшую дипломатическую школу. «А как же мне получить это письмо?» - спрашиваю. «А как хотите»,- был ответ. Я не знал, что делать. Взял и написал письмо Молотову и Маленкову. Не помню, кто меня надоумил. Шел 1949 год.

Я стоял на учете в секторе административных партийных органов, куда меня и вызвали вскоре. «Писал письмо? - спрашивает полковник, - а кому?» «Молотову и Маленкову», - отвечаю. «Сдавай все свои судебные дела и поезжай в обком партии»… Там, уточнив, правда ли то, что собираюсь в дипломаты, напомнили о сельских проблемах, о том, что в колхозах лекторов не хватает, поэтому я должен бы просвещать народ, а не уезжать из деревни.

Пролетел год. Я снова взял и написал еще одно письмо - Молотову и Маленкову. Опять вызывает полковник и, уточнив, серьезно ли я решился добиваться цели, вновь направил в комиссию из директоров колхоза, партсекретарей и т.п. Мне снова напомнили, что все-таки надо бы отработать два года…Кто-то из них вступился за меня - если уж он так хочет, будем рекомендовать, но пусть заместителя подготовит. Заместитель есть! Будет! Тогда через неделю надо быть в ЦК Белоруссии и там тоже пройти собеседование. В ЦК напомнили, что в Высшей школе дипломатии надо будет сдать экзамены - русский язык, литературу, географию и иностранный язык. Озадачили, конечно, но стал готовиться, как мог. До экзаменов приходилось ездить по белорусским весям и убеждать народ вступать в колхозы. В меня даже из копны сена стреляли, чтобы убирался подальше со своими колхозами… Активисты просто сбегали, просились по нужде и убегали. Как в кино! А у меня тогда в портфельчике всегда книги лежали - томик Пушкина и учебник русского языка, с которыми я не расставался.

Наконец-то я в Москве! Все экзамены сдал. Учеба пролетела быстро. Это был спецкурс закрытой тогда Высшей дипломатической школы. По окончанию получил приглашение на собеседование к замминистра иностранных дел Богомолову - известный дипломат, долго работал в Италии. Он сообщает, что меня хотели бы рекомендовать для командировки в Индонезию, где только открылось посольство, и мне предлагали стать первым советским дипломатом в этой стране. Шел 1951 год. И Вы думаете, я поехал? Нет! Я сказал, что хотел бы поехать в Японию, в Корею, в Китай или в Индию… Мне сказали, что в Китай уже едут, в Японию и Индию - тоже едут сотрудники МИДа. Давайте в Корею, вы ведь там уже работали. Тот, кого рекомендовали, отказался от Дальнего Востока. Так я снова оказался в Корее - в Северной Корее, в первом нашем советском посольстве на дипломатической должности 3-го секретаря! Работал при после Суздалеве. Корея тогда уже разделилась. Овладел корейским, хотя не было не только учебников, но и словарей, знал английский. В 1953 году женился и через 11 месяцев родились дочь и сын. Сын, кстати, тоже дипломат, участник нашумевшей истории, когда в Ираке он - Чрезвычайный и Полномочный  посол России, вывозил дипломатов, и на них напали американцы… Затем сын был послом в Катаре, сейчас он директор Департамента МИД.

Не без гордости можно отметить, что встретил в Корее 12 Новых годов. Жена преподавала русский язык и историю марксизма-ленинизма. В Корее тогда мы потеряли очень много людей - 144 военных летчика, фильм есть документальный на эту тему. Война прекратилась, но мира там не было.

- А возможно ли объединение Кореи?

- У нас три активных направления работы: одни развивают Северную Корею, другие – Южную, третье направление - работа на ее объединение. Стоит нам уйти из Северной Кореи, американская военная база будет у наших вод во Владивостоке… Поэтому мы строим там газопроводы, трубопроводы, железную дорогу и т.д. Мы по-прежнему помогаем Северной Корее, Китаю - тоже.

***

После командировки в корейское посольство Ефим Лаврентьевич Титаренко был направлен на работу в Японию. В его жизни были и другие командировки - в Эфиопию, в период правления последнего императора, к судьбе которого причастен СССР, в Сомали, в период расцвета наших отношений и особых отношений с легендарными сомалийскими пиратами. После этого работал генеральным консулом в Мозамбике.

На вопрос, чему его жизнь научила, он, подумав, ответил, что жизнь ему показала, как много в мире несправедливости между людьми, рожденной в результате клановых порядков. Министерство национальностей при Сталине выстроило взаимоотношения между народами на принципах уважения - этого-то и не хватает в наше время. Жизнь его научила понимать, что борьба кланов, случившись однажды, будет вестись до конца - это борьба не на жизнь, а на смерть, в буквальном смысле этих слов. Где есть национализм, крови не избежать, потому что он требует особого отношения… - это самая болевая точка современного мира, бессмысленное деление на национальности. Путин пресекает эти явления. Принцип построения СССР, да и Российского государства, был основан на многонационализме и многоконфессиональности - это главное в истории нашей страны и в истории всего человечества.

- 2 сентября в Пекине состоится празднование окончания Второй мировой войны. Представители всех стран - союзников по борьбе с Гитлером, подписавшие Акт о безоговорочной капитуляции Германии, все приглашены на встречу в Пекин. Для китайцев 2 сентября - День Победы, но не над японцами, а над милитаристскими силами. Они по-прежнему помнят, что с Нанкинской резни началась эта борьба. Так что даты начала и завершения войны имеют разные подходы. Суть же одна – мир лучше войны, это я как ветеран вам говорю.

Через несколько дней после этого интервью Ефим Лаврентьевич Титоренко прислал замечательную статью о Восточном фронте «Пролог и эпилог Второй мировой войны», которую мы в ближайшее время опубликуем на сайте Фонда поддержки и защиты прав соотечественников.

Другие статьи по теме

Позиция

ФОТОГАЛЕРЕЯ

ВИДЕО

Документы фонда

Устав Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом

Положение о порядке предоставления Фондом поддержки и защиты прав соотечественников пожертвований (грантов и субсидий)

Изменения в Положение о Ревизионной комиссии

Состав Экспертно-правового совета Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом

Положение об Экспертно-правовом совете Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом

Положение о Ревизионной комиссии