Чуть более месяца назад был опубликован документ, касающийся одной из самых актуальных тем в жизни молдавского общества – консолидации двух его явно разрозненных частей: титульного населения, вовлеченного во все сферы жизнедеятельности государства, и национальных меньшинств, по сути, мало влияющих на происходящие в стране процессы.
Речь идет о проекте Стратегии интеграции национальных меньшинств в Молдове на 2015–2020 гг. Документ разработан Бюро межэтнических отношений при экспертной поддержке Офиса Верховного комиссара ОБСЕ по делам нацменьшинств. Нельзя сказать, что ее появление вызвало всеобщий интерес и горячие дискуссии, даже в СМИ, которые отреагировали практически нейтральными, осторожными сообщениями. До недавнего выступления в прессе Посла России Фарита Мухаметшина – с серьезным, обстоятельным анализом проекта и абсолютно логичными, отнюдь не комплиментарными выводами – Стратегию довольно резко критиковали лишь прямые ее «адресаты» – руководители этнокультурных общин, ряда неправительственных организаций.
Основные претензии высказывались по поводу того, что с «национальными меньшинствами» в ходе подготовки Стратегии советовались лишь формально, их предложения и замечания были практически проигнорированы. В качестве иллюстрации приведем лишь две цитаты:
«Слово «интеграция» в этом контексте звучит оскорбительно... О какой интеграции может идти речь, когда определенные этнические группы проживают на территории современной Молдовы уже более 200 лет? Кого и куда мы собираемся интегрировать?» (Ольга Гончарова, председатель Ассамблеи народов Молдовы, возглавлявшая БМО с 2004 по 2009 год.)
«С представителями нацменьшинств не посчитались при раз работке Кодекса об образовании. Сейчас происходит то же самое». (Николай Терзи, председатель Га- гаузской общины.)
Он же высказал предположение, что документ был разработан только для того, чтобы «пустить пыль в глаза». Аналогичным образом высказывались и другие участники обсуждения, разочарованные итоговым вариантом Стратегии. Почти одно временно с его появлением руководитель Информационно-аналитического правозащитного центра при Координационном совете российских соотечественников Молдовы Михаил Сидоров разместил на сайте Центра другой документ, также касающийся нацменьшинств: свое экспертное исследование «Законодательство Республики Молдова о правах национальных меньшинств: проблемы становления и реализации».
Значительное место там уделено заключениям Комитета министров Совета Европы об исполнении Молдовой Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств. Не стану долго говорить о достоинствах этого аналитического труда Михаила Илларионовича, хотя документ вполне того заслуживает. Но при чтении данного текста посетила мысль: вот на основании чего нужно было писать Стратегию! Достаточно было бы устранить все отмеченные Комитетом министров СЕ недочеты в исполнении Рамочной конвенции и приведенные М. Сидоровым «проколы» в национальном законодательстве, не говоря уже о его нарушении или несоблюдении, равно как и о «нестыковках» с некоторыми положениями международных правовых актов, – и никакой иной Стратегии бы не понадобилось! Поэтому именно с нашим опытным правозащитником, принимавшим активнейшее участие в разработке ряда законов, касающихся прав нацменьшинств, Концепции национальной политики РМ, захотелось поговорить о Стратегии, услышать ее квалифицированную оценку.
– Михаил Илларионович, хочу оттолкнуться от «диагноза», поставленного Стратегии Послом Ф. Мухаметшиным: «...Суть мер, предлагаемых в Стратегии, представляет процесс интеграции многонационального молдавского общества не как взаимное сближение, а скорее одностороннее, включающее шаги по большей части лишь со стороны нацменьшинств. Такой подход не вполне соответствует указанным принципам интеграции как процесса, отличного от ассимиляции». Как оцениваете это высказывание?
– Как абсолютно объективное. В такой стране, как Молдова, – многонациональной, поликультурной, разноязыкой – такого рода документ необходим. Проблемы, которые много лет существуют, свидетельствуют о том, что в народе Молдовы нет единства, консолидирующих основ. Хотя есть солидная законодательная база. Конституция Молдовы содержит ряд статей, направленных на недопущение дискриминации, – это важный документ конкретной национальной политики. Это и Закон о правах национальных меньшинств, Закон о функционировании языков, т. е. нормальная правовая база, которая была признана отвечающей международным стандартам – при мониторинге исполнения республикой законодательства о правах национальных меньшинств и Рамочной конвенции.
Казалось бы, все нормально, но те же эксперты отмечают, что соблюдение законов на практике остается главной проблемой Молдовы. Законы, касающиеся нацменьшинств, не являются исключением. Стратегия – документ, которого мы ожидали и в процессе разработки которого вносили свои предложения. У нас были консультации с одним из разработчиков проекта, он внимательно слушал предложения представителей нацменьшинств, мои, в частности. Мы говорили, что надо опираться на наши традиции, опыт, законодательную базу. Ведь Молдова традиционно полиэтнична, полилингвистична. Здесь совместно с молдаванами другие этносы жили столетиями. И этот многовековой опыт требует определенного подхода. Но когда появился документ, мы убедились в том, что практически ничего из наших предложений учтено не было. Такое впечатление, что вышло учебное пособие для студентов, которые должны знать в принципе проблематику построения полиэтничного общества с нуля. В Люблянских рекомендациях по интеграции разнообразных обществ (2012 г.) изложен принцип, который определяет концептуальную направленность этого документа: «Интеграция – это процесс, охватывающий всех членов общества, принадлежащих как к большинству, так и к меньшинству. Как таковой, он скорее всего ведет к постепенному приспособлению структур общества, что является закономерным результатом признания, взаимной аккомодации и активного вовлечения.
Таким образом, интеграция должна включать целевую политику, направленную на достижение сбалансированного взаимодействия в обществе. Такая политика должна вовлекать в процесс взаимной адаптации как большинство, так и меньшинство».
А когда читаешь проект Стратегии, складывается впечатление, что национальные меньшинства должны брать на себя какие-то обязательства в одностороннем порядке. Не чувствуется взаимного движения государства и титульной нации – и национальных меньшинств. Начнем с проблемы представительства национальных меньшинств в органах власти. В структурах исполнительной власти они отсутствуют. В органах законодательной, особенно на центральном уровне, представительство нацменьшинств неуклонно уменьшается. Мы практически исключены из процесса принятия решений на государственном уровне!
– Ну, что-то по этому поводу в Стратегии есть: мол, учите язык – и будет вам счастье...
- Документ очень расплывчат, многословен, уловить общую тенденцию к построению единого общества сложновато. Причем они как бы обозначают отдельные моменты, но совершенно не пытаются их раскрыть. Вопрос представительства фактически замыкается на том, что представители нацменьшинств не владеют государственным языком и поэтому не могут работать в госструктурах. Но четвертьвековой опыт свидетельствует: это не совсем так. И даже в резолюциях Совета Европы указывалось, что не всегда именно незнание госязыка является препятствием для занятия нацменьшинствами должностей в системе, прежде всего исполнительной власти, в судебных, правоохранительных органах. Наблюдается, увы, иное: нежелание пустить представителей нацменьшинств в различные государственные структуры. Но даже когда мы читаем, что основная проблема в том, что нужно принять меры для того, чтобы национальные меньшинства знали госязык, то, наверное, это налагает какие-то обязанности на государство! А этот момент не конкретизирован.
Читаем: «Молодые представители национальных меньшинств часто слабо владеют государственным языком, хотя преподавание государственного языка является обязательным во всех школах. Это препятствует их интеграции и ограничивает им доступ к государственной службе». Но уже неоднократно Совет Европы указывал на низкое качество преподавания госязыка. Чья это проблема? Естественно, государства. Причем в последнем заключении – в 2010 году – прямо указано: качество преподавания является неудовлетворительным. Как еще жестче определить отношение государства к преподаванию государственного языка? В главе «Руководящие принципы политики интеграции» находим: «Признание объединяющей роли государственного языка и ценности многоязычия». Вероятно, для составителей важна была именно первая часть – о госязыке, потому что о других языках речь фактически не идет, как и в вызвавшем широкое обсуждение Кодексе об образовании.
– Где-то что-то мелькает – болгарский, гагаузский, язык ромов... Но именно мелькает! Даже русский – единственный раз, по- моему – мелькнул среди прочих...
– Практически он не упоминается. Как и другие языки национальных меньшинств. Причем когда говорят о необходимости обеспечения преподавания языков национальных меньшинств, то акцентируется, что речь идет по-прежнему только о школах с русским языком обучения. Как будет решаться эта проблема – не знаю.
Не конкретизируется, как будет происходить ратификация Хартии региональных языков, т. е. выполнение обязательства перед Советом Европы, которое Молдова как бы взяла на себя еще в 1995 году. Хотя необходимость этого констатируется. Кто будет разрабатывать эту проблематику? И вообще: кто должен принимать Стратегию – столь важный документ, призванный содействовать консолидации общества? Правительство? Или парламент, как должно было бы быть? Не ясно. В заключительной части только сказано: «Бюро межэтнических отношений осуществляет мониторинг процесса реализации Стратегии и информирует правительство и общественность о полученных результатах и перспективах развития. Для облегчения процесса мониторинга создается рабочая группа по мониторингу и оценке, состоящая из представителей центральных и местных органов власти, а также представителей гражданского общества и национальных меньшинств. Координационный совет этнокультурных организаций, являющийся коллегиальным органом национальных меньшинств, будет играть особую роль в мониторинге процесса реализации документа».
Кстати, по поводу «особой роли». Комитет министров СЕ констатировал, что роль БМО снижена, Координационный совет фактически является формальным органом, он задействован в решении вопросов скорее культурно-гуманитарной сферы. И в мониторинге ситуации Стратегии никакой «особой роли» он играть не будет... На мой взгляд, Стратегию должен утверждать парламент. У парламента больше возможностей и больше полномочий для проведения политики консолидации общества. Стратегия в том виде, в котором она нам представлена, оторвана от реалий, от жизни. И на фоне тех политических событий, которые происходят в последние годы, она, если таковой и останется, будет документом явно формальным, совершенно не отвечающим чаяниям и национальных меньшинств, и всего общества в целом.
– Я заметила, что Концепция национальной политики, в раз- работку которой и Вами лично было вложено столько труда, хоть и упомянута в перечне документов, являющихся основанием для данной Стратегии, более ни- где не упоминается: вроде как ее вообще не было! А ведь это действующий документ, который в куда большей степени направлен на консолидацию общества и ту самую интеграцию, лежащую, как нас уверяют, в основе Стратегии. Мне это кажется дурным знаком, и нельзя не согласиться с Ф.Мухаметшиным, когда он говорит: «...В этом документе никак не выделена особая роль русского языка как средства межнационального общения в Молдове, что закреплено в действующем Законе о функционировании языков. Не является ли это очередным знаком того, что в перспективе планируется пересматривать законодательные акты, определяющие эту роль русского языка?» Это читается между строк Стратегии, как читалось и в новом Кодексе об образовании...
– В Стратегии делается ссылка на правовую базу, не все пункты которой имеют отношение к данному документу. Например, есть ссылка на Закон об удостоверяющих личность документах национальной паспортной системы. Его нельзя включать в перечень нормативных документов, потому что мы помним: положение закона о том, что гражданин вправе просить указывать в удостоверении личности имя и отчество, – его нет.
Оно исключено. Коль скоро мы говорим о национальных правовых документах, в первую очередь о законах, то нам надо продолжать ту общую тенденцию, которая в нашем законодательстве уже закреплена. Я тоже считаю, что Стратегия должна быть логическим продолжением Концепции национальной политики.
Обратимся к Концепции. Например, в качестве задач национальной политики в сфере образования там говорится: « 3. В сфере образования, куль туры и воспитания: – развитие системы ценностных ориентиров, основанных на демократических принципах, уважении прав и свобод человека; – воспитание любви к стране, историческому прошлому и традициям народа Республики Молдова; – воспитание и образование подрастающего поколения в духе уважения к молдавскому языку, молдавской культуре и истории Молдовы как национально-духовной основы их общей родины; – реальное обеспечение развития молдавской национальной куль- туры, изучения молдавского языка и истории Молдовы как основных элементов молдавской национальной идентичности и гражданского сознания представителей всех этнических сообществ Молдовы; – обеспечение условий для со- хранения и дальнейшего развития функций русского языка; – государственная поддержка развития украинского, гагаузского, болгарского, иврита, идиша, цыганского (романи) и других языков этнических меньшинств, проживающих на территории нашей страны; – образование и воспитание молодого поколения в духе уважения к истории, культуре и языкам совместно проживающих этнических сообществ, к их общим духовным ценностям». Разве что-то устарело? Или не отвечает интересам мажоритарного населения и представителей нацменьшинств?
– Так там же есть главный «вредоносный», с точки зрения нынешних властей, пункт – о русском языке...
– Особенно на фоне последних решений парламента! С телевидения практически полностью уводят русскоязычный контент. Подводя итог нашей беседы, я бы сказал так: мы не против, чтобы этот документ был доработан и принят. Но если он будет способствовать консолидации, интеграции, а не ассимиляции. Если будет направлен на развитие полиэтничного, полилингвистичного общества, а не на моноязычие и моноэтничность государства.
* * *
По прочтении текста Стратегии у меня возникла масса вопросов. В первую очередь, по поводу откровенного игнорирования реальной роли русского языка, который реально является не «одним из языков нацменьшинств», а языком межнационального и международного общения, вторым по востребованности среди жителей Молдовы. Чтобы реальный статус его в нашем государстве изменился, должно, простите, вымереть и поколение наших родителей, и наше, и наших детей, и наших внуков. Я не совсем поняла такую статистическую выкладку: «...примерно 24 % из общего числа жителей страны обычно разговаривают на одном или нескольких языках национальных меньшинств; в частности, 16,0 % жителей страны разговаривают на русском, 3,8 % – на украинском, 3,1% – на гагаузском и 1,1% – на болгарском».
Имеется в виду – только на одном языке? Или русским владеет лишь 16 процентов населения Молдовы? Согласитесь, это, как говорят в Одессе, «две большие разницы»! Стратегия – документ объемный и не легкий для прочтения. Но хочется призвать граждан Молдовы, в первую очередь – национальные меньшинства, чтобы они внимательно его прочли. Возможно, тогда возникнет громкий резонанс в обществе, и наша, национальных меньшинств, «интеграция» обретет истинный смысл.