Элита прибалтийских стран считает, что угроза государственности и национальной безопасности исходит именно от представителей «русского мира». О том, как повлияли украинские события на концепцию «русского мира», и кто видит в ней опасность, аналитический портал RuBaltic.ru поговорил с директором Института Русского зарубежья Сергеем Пантелеевым.
- Сергей Юрьевич, так ли опасна идея «русского мира» в Прибалтике, как об этом говорят местные представители власти?
- Я думаю, что стоит говорить не столько об опасности идеи «русского мира» для чиновников и политиков в прибалтийских странах, сколько о таком явлении, как русофобия. Русофобия — старая европейская болезнь, которая очень давно присуща определенным политическим кругам Европы и Запада в целом, включая США. Поскольку Прибалтика всегда находилась и находится на передовом рубеже концепции сдерживания России в мире, мы наблюдаем конкретную антироссийскую и антирусскую истерию, которая развернулась в трех прибалтийских республиках.
Мы должны вспомнить катастрофу, которая произошла с нашей родиной в конце 1980-х — начале 1990-х годов, когда развалился СССР: во многом история начиналась со стран Прибалтики. Так получилось, что история закольцовывается, и то, что было тогда в Прибалтике, сегодня повторяется в нашем ближайшем государстве, с которым мы связаны родственными узами. Но только в Прибалтике шла речь о более-менее мирном процессе, а на Украине все происходит кроваво. Почему? Потому что Россия стала постепенно возрождаться, появились цивилизационные амбиции, и они, в частности, выражаются в концепции «русского мира», которая ориентирована на наших соотечественников, друзей, партнеров, проживающих за пределами нынешнего Российского государства. Пугает именно то, что у России появились эти амбиции, очень многие элиты, в частности — в Прибалтике, ощущают в связи с этим некоторую опасность, им грезятся некие имперские амбиции, которые выражаются в истерии. Здесь можно вспомнить проводимые параллели Латгалии с Донбассом, с Крымом. Когда у достаточно большой группы людей вызывают страх некие идеи, это в большей степени характеризует самих политиков. А идеи, надо сказать, мирные, красивые, направленные на солидарность людей, патриотизм, объединение.
Я бы сказал, что идеи концепции «русского мира» направлены на универсалистские ценности, которые людей действительно объединяют, а не разделяют по принципу расовому или национальному. Они объединяют и культуры. Наверное, эти идее страшны для тех, кто считает героями вояк Ваффен-СС.
- Повлияли ли украинские события на концепцию «русского мира»?
- Я считаю, что события на Украине принципиально изменили сам подход к понятию «русский мир», и, конечно, здесь нужно говорить об очень серьезном влиянии. Вообще, понятие «русский мир» для большой группы как интеллектуалов, так и практиков, было некой постмодернистской концепцией, под которой объединялось то, что вообще объединить очень сложно. Была попытка обосновать концептуально то, что все люди, которые владеют русским языком, даже если он для них не родной, где бы они ни жили, имея некое отношение к русской культуре, русскому языку — все они относятся к аморфному, абстрактному понятию «русский мир». С другой стороны, была концепция, которая говорила, что «русский мир» — это понятие намного более конкретное, которое основывается на таких вещах, как русская история, русская культура, русское сознание, православная вера. И все, что происходит и что связано с этими вполне конкретными вещами, связано с Россией и русской культурой, принадлежит к понятию «русский мир».
Что мы видим после событий на Донбассе, на Украине, в Крыму? Мы видим, что те многие, кто относился к первому понятию «русский мир», заняли другую сторону. Оказалось, что владение русским языком не является условием сознательной принадлежности к «русскому миру», когда человек сознательно делает выбор в пользу концепции «русского мира».
Мы увидели, что на Украине люди, считающие себя русскими, выступают на другой стороне, и они знают, что воюют против России с оружием в руках. С другой стороны, ополченцы на Донбассе защищают эту концепцию как вполне себе конкретную, а не абстрактную категорию, которая выражается в тех же словах: Родина, вера, история, свой дом, солидарность. И здесь происходит некое размежевание, которое позволяет нам точно сказать, что все наросты, абстрактные понятия, постмодернистская шелуха, которые усложняли восприятие чистой идеи Родины и патриотизма, отпали. Осталось лишь то, что можно защищать, за что можно проливать свою кровь. И именно это сегодня объединяет и русских на Донбассе, именно сегодня это объединяет всех русских, которые ощущают солидарность с Россией, какой бы национальности они не были. И то, что сегодня серьезно уточняет концепцию «русского мира».
-Не будут ли, действительно, теперь в ближнем зарубежье видеть в ней угрозу?
- События на Украине показали, что такое понятие, как русскоязычие, очень часто не означает хорошее отношение к России. На Украине русскоязычными является большинство политиков, и в той же Латвии господин Ринкевич очень хорошо знает русский язык, но это не делает его приверженцем «русского мира». Но сейчас речь о простых людях.
Сегодня мы живем в состоянии информационной войны, когда СМИ являются передовым отрядом влияния на умы людей. На Украине мы сегодня видим, что люди достаточно серьезно подвержены этому воздействию. Тем более, что государство целенаправленно выстраивает такую редакционную политику, которая направлена на использование избирательной информации, направлена на то, чтобы формировать конкретную информационную картину у своих граждан и вбить в головы простые пропагандистские лозунги, отвлечь внимание от внутренних проблем в сторону создания образа врага. Сегодня это хорошо видно с той точки зрения, что всю Украину распропагандировали идеей, что Россия чуть ли не сама напала на Украину. И мне запомнилось, как на украинском телевидении сказали, что там воюют «российские террористические войска». Наверное, долго придумывали данную формулировку, но при этом никто и никогда не видел никаких регулярных российских войск на Украине. Людям долгое время навязывают эту информационную жвачку, создавая совсем нереальное представление о происходящем.
Соответственно, здесь возникает вопрос: не будут ли видеть на ближнем зарубежье угрозу в концепции русского мира? С одной стороны, угрозу будут видеть те, кто попадает под воздействие этой оголтелой пропаганды. С другой стороны, угрозу видят там, где есть те государственные политические системы, которые находятся под контролем более серьезных геополитических игроков, которым выгодно делать из России или из концепции «русского мира» некую опасность.
Там, где мы видим, что происходит открытое геополитическое столкновение, конечно, эта проблематика обостряется. Это есть в странах Прибалтики, в самом страшном виде мы наблюдаем это на Украине, мы это видим в Молдове, где происходит серьезная геополитическая борьба, связанная с пресловутым европейским выбором. Конечно, это в меньшей степени относится к нашим союзникам по Евразийскому союзу, но пример той же Армении показывает, что здесь тоже, наверное, будут откровенные провокации. Пропагандистская машина и спецоперации будут направлены на то, чтобы играть на опережение. Будут делать такие информационные вбросы, чтобы создать из России образ врага, чтобы показать всему миру, что именно Россия является неким источником опасности — то, от чего сегодня страдает большинство европейских обывателей. Другое дело, что это имеет очень слабое отношение к действительности, это зомбирование населения, навязывание лучших тоталитарных традиций, такой тоталитарной точки зрения, единообразия на намного более сложные серьезные процессы. Обыватель должен мыслить так, как ему навязали власть предержащие.
Другое дело, что в той же Европе за этим огромным пропагандистским накачиванием все больше раздается альтернативных голосов, которые не воспринимают эту истерию и все больше задумываются над происходящим. Я уверен, что и на Украине со временем, да уже и сейчас, будут разворачиваться идеи, которые помогут понять людям, что их в очередной раз оболванили. Те светлые для них идеи евромайдана были преданы теми, кто, вроде бы, являлся лидерами движения, поскольку боролись, казалось бы, за социальную справедливость, а получили всевластие олигархата. Речь идет об информационной войне, и как в любой войне здесь возможны свои поражения и победы. Я думаю, что Россия, может быть, долгое время не учитывала этот фактор, но последнее время все больше становилась необходимость заниматься такими проектами, которые будут доносить правду, доносить российскую точку зрения на сложные международные события. Повторюсь, эта точка зрения все чаще воспринимается даже европейским сообществом.
-В Литве пытаются запретить вещание РЕН ТВ, ограничить вещание Первого канала и канала «Россия». Суд уже отклонил это требование, но теперь Комиссии по телевидению и радиовещанию помогут военные, и вместе они будут искать в вещании названных каналов пропаганду и ложь. На Ваш взгляд, чего лишает страну, в данном случае Литву, такая борьба со всем русским, и чем это грозит литовскому обществу?
- Складывается парадоксальная ситуация, когда те страны и политические системы, которые вроде бы выступают под лозунгами европейских ценностей, связанными со свободой слова, свободой выбора, борьбой с различными видами дискриминации, используют прямо противоположные методы. Они ограничивают свободу слова, они борются с журналистами, они все изощреннее пытаются найти каналы, где они перекрывают опасные точки зрения, а точнее те, которые противоречат официальной. В частности, это серьезнее отражается на положении русских школ, русском образовании, русской общине в Прибалтике. И это как раз показывает, что под лозунгами демократизации европейского выбора возрождаются самые авторитарные, самые человеконенавистнические подходы. Мы можем здесь провести параллели с Украиной, которая в своем радикальном воплощении заставляет уничтожать инакомыслящих. Когда героями считают тех, кто во времена Великой Отечественной были коллаборационистами и сотрудничали с фашистской Германией. В то же время те, кто как раз были направлены на борьбу с фашизмом, являются врагами.
Чего это лишает Литву и другие страны Прибалтики? Как минимум, это лишает их нормальных, гармоничных отношений с таким огромным, серьезным и мощным государством, как Российская Федерация, с которым Прибалтика связана даже с точки зрения экономики. Я считаю, что эти государства давно и сознательно лишились суверенитета. Последние события окончательно делают из них марионеток в большой геополитической игре. И, конечно, это лишает самого главного, чем должны обладать независимые государства — стабильности.
Поскольку, борясь с русскими и с Россией, борясь с альтернативной точкой зрения, эти политические системы закладывают серьезную мину в свое основание.
Мы в прошлом году убедились, что мир, который создавался после распада СССР, давайте вещи называть своими именами, и прежняя картина мира стала рушиться. После распада СССР для слабой России без амбиций было отведено место некоего сырьевого придатка, и никто не был заинтересован в том, чтобы у Америки и Запада появился партнер, который обладает своими интересами. На самом деле случилось чудо: они заметили, как Россия возрождается и напоминает о своих законных интересах. Мы увидели серьезные геополитические изменения, заметили, каким образом меняет свое поведение Россия, как она готова возрождать хорошие отношения со старыми союзниками и создавать новые союзы, в том числе БРИКС. Я уверен в том, что мы находимся в самом начале тектонического процесса современного мироустройства. Будет долгий процесс смены мирового лидерства, а страны Прибалтики, точнее элита этих стран, которая продолжает занимать крайне антироссийскую и прозападную точку зрения, обрезает таким образом возможность диалога с нынешним российским государством. Проблема в том, что при таких глобальных изменениях все равно найдутся другие люди, которые осознают необходимость ведения диалога с Россией. Осознают, что есть такие демографические, культурные, исторические связи, от которых никуда не уйти, и которые надо будет восстанавливать, как бы далеко сегодня не зашли эти истерические отношения поиска врагов из представителей «русского мира» в собственных государствах.
-Есть ли страны в ЕС, кроме прибалтийских, где так же боятся «российской угрозы» и так же действуют в отношении России?
- Конечно, страны Прибалтики из стран-членов ЕС перещеголяли всех в этом вопросе. Здесь можно провести аналогию только с Польшей. Но Польша в этом отношении намного более самодостаточная страна, которая обладает некой собственной гордостью. Сейчас в большинстве европейских стран наблюдается повышенный всплеск русофобии, в Польше в том числе, но, наверное, там таких откровенных истерических выпадов, которые мы наблюдаем в Латвии, в Литве и в Эстонии, сложно найти.